Стефано Бомбардьери.
Мальчик и слон

Один старик, который помнил много, а забыл еще больше, рассказывал о простом способе представить Всеведение. Надо задать себе вопрос: какое количество предметов вы можете видеть одновременно, не пересчитывая их? Один? Да, конечно, тут и считать не нужно. Два — тоже. Как и три. Но четыре и пять — уже приходится мысленно сосчитать. Пусть счет происходит чрезвычайно быстро, но в уме он все же ведется. «Только удержишь во внимании миллион вещей, не пересчитывая, — Всеведение тут как тут», — смеялся старик.

Выставка «Мальчик и слон» — о том, что Всеведение возможно. Когда мы были маленькими, наш мир был огромен, в нем не было табели о рангах, мы не делили все на свое и чужое, важное и неважное, главное и второстепенное, не отделяли зерна от плевел. Мир представлялся нам единым и неделимым, в нем нечего было пересчитывать: мир был ОДИН. Мы принимали все как есть, не ставя ничего под сомнение, не отсекая от себя того, что потом стало казаться нам бесполезным или непонятным: ребенок не скоро становится скульптором, отсекающим ненужное от куска мрамора, чтобы сделать из него свое собственное творение, — в начале начал глыба мрамора радовала нас сама по себе и нам не приходило в голову ее испортить.

Всякий раз, когда мы задаем себе вопрос «А разве так бывает?», наш мир катастрофически сужается. Сомнение помогает искать выход, но сужает коридор поиска. Оставьте сомнение за порогом этой выставки — представьте ненадолго, что все возможно. Подивитесь на гигантских зверей и почувствуйте себя маленьким. Эти великаны чем-то похожи на багаж, забытый в зоне трансфера, как бы застрявший между небом и землей. Или между сном и бодрствованием. Или между природой и человеком — зависит от того, где вы предпочитаете проводить отпуск. Как бы то ни было, не обойдите вниманием заведующего этим бюро зоологических находок — ведь именно он тут всем заправляет, даром что совсем малыш: именно этот малыш расставляет все по местам. Вот и сейчас он трудится над развеской выставки: поднимает на тросе слона. Как ему это удается? Кто разрешил? Да просто он никого не спрашивал: он не начал еще играть в игры взрослых и глупые вопросы пока не приходят ему в голову.

Мы не помним себя в том времени, когда сомнение было нам неведомо. Хотите попробовать «обнулиться», представить себя в доисторической пещере своего сознания, когда ваше знание еще не начало умножать ваши печали? В этой пещере темнота не скрывает границ — их попросту нет. Вас окружают носороги — они вылезают из стен и падают на вас с потолка. Через некоторое время вам начинает казаться, что, кроме носорогов, здесь вообще никого нет, что все здесь присутствующие — носороги: кто-то, как расторопные жуки, уже успел обзавестись рогом, а кто-то, как страус, пока находится в его поиске, вот почему страус засунул свою голову в кубик Рубика. «А как же обезьяна? — встает логичный вопрос, — разве она не обезьяна?» Послушайте, не задавайте вопросов — в этой пещере другие правила игры. Попробуйте принять как данность, что обезьяна — тоже носорог. Более того, представьте себе, что вы тоже принадлежите к племени носорогов. Вернее, единорогов.

Знаете, как изображался единорог в древности, прежде чем за ним закрепился образ коня?

Единорог. Изображение из Библейской энциклопедии архимандрита Никифора. 1891

Да вы не волнуйтесь, быть единорогом — прекрасно и почетно, ведь единорог — символ чистоты и искания. Им все восхищались, и нападали на него, по преданию, лишь слон и лев, причем быстрый единорог всегда побеждал неповоротливого слона, а ловкий лев одерживал верх над единорогом, заманивая его в густой лес и уворачиваясь от его удара в последнее мгновение перед тем, как рог разбежавшегося единорога вонзался в дерево. Думаете, почему наш мальчик подвешивает слона? Он хочет сделать из него воздушный шарик? Может быть и так, но, скорее всего, мальчик хочет обезопасить от него своих друзей-носорогов: пусть слон немного повисит, пока выставка не закончится и носороги не удалятся на безопасное расстояние. «Зачем же нужно оберегать носорогов от слона, если слон — тоже носорог, а все они вместе — единороги?» — можете спросить вы. А слон еще маленький и может этого не знать, — ответим мы вам навскидку.

«Тогда почему у носорога два рога, а не один, как подобает приличному сказочному единорогу?» — ожидаем мы ваш следующий вопрос. Да потому что мы не в сказке, и наши носороги — самые что ни на есть настоящие, а не выдуманные. А может быть, просто для того, чтобы был запасной. У вас самого, поди, по две руки и две ноги, а у вашей машины в багажнике запасное колесо. И вообще, может, носороги потому и не вымерли, что у них был запасной рог на носу, а вот единорога сегодня днем с огнем не сыщешь. Они остались только в старинных книгах да на выцветших гобеленах. И еще на нашей выставке. Ну и, конечно, в зеркале: не забывайте, что вы тоже единорог! Давайте чаще погружаться в мир вопросов, не предполагающих четкие ответы: ведь каждый ответ — это сужение пространства воображения, маленькая смерть очередной мечты.

Если иногда вам случалось воскресить смутное воспоминание о произошедшем очень давно: кто-то задал вопрос, а вы не знали ответа; или как, гуляя в парке, вы чуть не попали под ливень, но успели заскочить под крышу; или об игре, в которую вы ничтоже сумняшеся включились, зная лишь малую часть ее правил, — и много лет спустя, лежа в постели и уже почти засыпая, вы внезапно улыбались, поймав в себе то состояние радостного предвкушения, — знайте, вы были на верном пути к Всеведению, к объединению случившегося и неслучившегося, бывалого и небывалого в единое целое. Рассыпавшийся на части мир в то мгновение стал для вас ОДИН, и вы увидели его весь разом.