В октябре 2012 года я посетил могилу Рахманинова. Он похоронен на кладбище Кенсико, которое находится в деревушке под названием Валхалла, в получасе езды от Нью-Йорка. Вокруг — живописные холмы, аккуратные домики, подстриженные газоны, идиллические озера и ручьи. Рядом с Рахманиновым похоронены актеры, писатели, политики, военные, бизнесмены, а также «простые смертные» со всего мира: американцы, русские, эстонцы, китайцы… Великий музыкант, слышавший вселенную как ликующе-трагическое колокольное пространство, мощное и бескрайнее, Рахманинов покинул Россию и стал частью совсем другого мира…

Стоя у его могилы, я почувствовал, как это пространство резонирует во мне.

Вернувшись домой, я начал сочинять фортепианный цикл. В этом цикле Рахманинов пишет письма композиторам-постмодернистам.

Он сам был антимодернистом. Он не совершал революций, не «опережал время» и не боялся выглядеть старомодным. На первый взгляд кажется, что он не повлиял ни на кого из композиторов конца ХХ–начала XXI века. И все же его незримое магическое присутствие ощущается в музыке некоторых авторов: и тех, кого называют «современной классикой», и рок-музыкантов. И наоборот: когда бесконечные Рахманиновские мелодии раскручиваются из кратчайшего мотива — буквально из двух-трех нот, — слово «минимализм» уже готово сорваться с языка… Впрочем, пути этих взаимодействий — штука настолько тонкая и неочевидная, что не хочется огрублять ее музыковедческими терминами.

Итак, Рахманинов обращается к будущим композиторам. Среди современников не нашлось ни одного адресата, что вполне естественно: музыкальный мир был поглощен авангардными исканиями. Да и следующее поколение в основном тоже устремилось в эту же сторону. Но Рахманинов заглянул чуть дальше — и увидел тех, с кем ему захотелось поговорить по душам.

Мы давно привыкли к тому, что старинная и классическая музыка используются в качестве строительного материала для музыки новой. Однако время летит очень быстро, и мы находимся уже на новом витке спирали. Музыка, написанная совсем недавно, сама становится материалом для сегодняшней медитации. При этом никаких цитат здесь нет; только стилистические путешествия на машине времени. Витки спирали резонируют между собой, а мы слушаем, как все это звучит.

Антон Батагов